Смерть в стекле
-
18.97 €
-+
Брайди Дивайн – анахронизм в Лондоне конца XIX века или его неотъемлемый атрибут? С одной стороны, добропорядочность ее вызывает сомнения у поборников викторианской морали (достопочтенная вдова, и вдруг на службе у полиции!). А с другой – кому как ни ей ориентироваться в густом тумане этого монструозного города: она умеет обращаться с трупами и даже если увидит привидение своими глазами, решительно в него не поверит.
Эта книга – достойное Гарсиа Маркеса путешествие во времени и пространстве, целая вселенная, населенная земноводными людьми, цирковыми уродцами и призраками в татуировках.
«Смерть в стекле» - роман, получивший высокую оценку критиков и писателей, в том числе знаменитой Дианы Сеттерфилд, которая написала, что после этой книги «хочется прочесть каждое слово, написанное Джесс Кидд.
Кидд не просто воссоздает викторианскую эпоху, а расширяет ее границы. Способ, которым она обращается со словами – не просто умелое использование архаизмов, Кидд расширяет границы языка, делает его живым и объемным. Точно также викторианская Британия в романе не ограничена временными рамками, а вбирает в себя и русалок, и призраков, и загадочных младенцев, плавающих в формалине. Весь мир в романе именно таков, каким нам хочется его видеть – с привкусом алхимии, извращенной страсти к новому и непознанному. Отсюда – тонкое, подспудное размышление об ответственности человека, который получил доступ к знанию.
Эта книга – достойное Гарсиа Маркеса путешествие во времени и пространстве, целая вселенная, населенная земноводными людьми, цирковыми уродцами и призраками в татуировках.
«Смерть в стекле» - роман, получивший высокую оценку критиков и писателей, в том числе знаменитой Дианы Сеттерфилд, которая написала, что после этой книги «хочется прочесть каждое слово, написанное Джесс Кидд.
Кидд не просто воссоздает викторианскую эпоху, а расширяет ее границы. Способ, которым она обращается со словами – не просто умелое использование архаизмов, Кидд расширяет границы языка, делает его живым и объемным. Точно также викторианская Британия в романе не ограничена временными рамками, а вбирает в себя и русалок, и призраков, и загадочных младенцев, плавающих в формалине. Весь мир в романе именно таков, каким нам хочется его видеть – с привкусом алхимии, извращенной страсти к новому и непознанному. Отсюда – тонкое, подспудное размышление об ответственности человека, который получил доступ к знанию.